Ветры веют весьма прозрачно.

Богу — богово, кесарю — кесарево. А людям что?

И как в свое время допустили Сотворение мира!!!

Мы-то поделили богов, но как они нас поделили?

Если на том свете мне суждено встретиться с моими убийцами, то я предпочел бы жить с ними на этом.

Из провинции мне прислали предложение писать для них за более низкий гонорар мысли подешевле.

Марионеток проще всего превратить в висельников. Веревочки уже есть.

В программу обучения жонглера обязательно должно входить незнание законов физики.

Если у двух врагов есть общий противник, то это еще сильней распаляет их взаимную ненависть. Ведь каждый из них жаждет стать единственным победителем неприятеля.

Человек с человеком извечно ведет один и тот же монолог.

Даже стеклянный глаз видит свою слепоту.

Ecce homo! — homini lupus est*.

И медные лбы исполнены блеска.

„Карась любит сметану!“ — мнение повара.

Что проку евнуху в гражданском браке!

Если бы ты еще больше опоздала на свидание, я стал бы Петраркой.

Если человек, не умеющий считать, находит сирень о пяти лепестках, он тоже имеет право на счастье?

Меня всегда утешает, что звезды, которые тонут в озере, необитаемы.

Эта грязная лужа раньше была белым снегом. Я с почтением обогнул ее.

Салъто-морале куда опасней, чем сальто-мортале.

Совет писателям: „В определенный момент надо прекратить писать. Даже не начав“.

На него пала тень подозрения. И в этой тени он укрывается.

Клопы гнездятся даже в раме картины мира.

Удобное ли мировоззрение скептицизм? Скептики на это смотрят скептически.

И за каждым углом подстерегают несколько новых направлений.

В Вене мне показали кровать, на которой спал Грильпарцер. Подумаешь! Я часто вижу кровать пани X., в которой спал поэт А., композитор В., художник С., актер D. И так далее.

Одни скрывают от других правду, потому что боятся ее, другие скрывают ее от первых, потому что хотят уберечь до срока. А ведь это одна и та же правда.

Возмущение никогда не должно быть настолько глубоким, чтобы не иметь возможности вырваться.

Я подаю вам горькие пилюли в сладкой оболочке. Пилюли безвредны, весь яд — в сладости.

„Король голый“, но под великолепным одеянием.

Помиритесь! Пусть теологи размышляют над тайной „бытия, которое определяет сознание“.

Вертеть назад можно шарманку, но не мелодию.

Садисты и мазохисты должны совместно образовывать замкнутые компании, тресты и государства.

Клиентура смерти не вымирает.

Передо мной бездна тайн, но смогу ли я их удержать?

В связи со все усиливающимся в некоторых странах интересом к исламу следует помнить, что мусульманская религия настрого запрещает употребление спиртного.

Когда Каин убил Авеля, а тот на это никак не прореагировал, возник первый прецедент: „Мертвая жертва не высказывает возражений“.

Крышку гроба со стороны пользователя не украшают.

Интересный случай самородства: писатель рожает определения прежде определяемых слов.

Драматург: чревовещатель души.

А вы ведь вечно недоверчиво улыбались, когда я мимоходом упоминал, что иногда развлекаюсь, рассказывая себе собственные анекдоты.

Всегда найдется еще более острая тупость.

Если людоед с отвращением выплевывает кусок, следует ли это считать оскорбительным для съедаемого?

Шарманка перемелет любую мелодию.

„Дикая свинья“ звучит куда благородней, чем просто „свинья“.

1957 год. Родилась первая горилла в неволе. Это величайший успех науки. Теперь мы сможем высчитать, сколько миллионов лет существует человек.

И у меня бывают моменты философской задумчивости. Я стою на мосту через Вислу, время от времени плюю в воду и при этом думаю: „Panta rhei“*.

Игрек — это великий человечек!

„Ах как бы я хотел еще раз быть старым!“ — вздохнул молодой покойник.

И время Эйнштейна определялось городскими часами.

Какой писатель добровольно откажется от того, чтобы стать гением? Лишь я чуть ли не с самого начала решился на это. Я понял, что мне не хватает элемента занудности.

Давайте бороться за права исключений. Пусть исключение подтверждает правило, только когда хочет.

И деревья, наверное, время от времени меняли бы страны, но, видно, в их обществе обязателен принцип, установленный для людей: „Glebae adscriptus“*.

Бывает, чьи-то деревья так вырастают, что их плоды падают на головы соседям.

Историки искусства, вы уже придумали стиль для сотворенного мира?

Если бы не тот факт, что человек живет на свете, я бы весьма усомнился, что его интересует политика.

У того, кто потерял голову, она часто болит.

Мы по-прежнему являемся состоятельным обществом — с перевесом нетрезвого состояния.

И горы разделяют пропасти.

Иногда я вздрагиваю при мысли, что могу в сардинке съесть какого-нибудь там Иону из Библии для гномов.

„Стоит ли так недолго быть бабой?“ — думаю я, когда зимой вижу, как дети лепят ее из снега.

Можно перейти на позиции врага, оставшись на собственных.

Очень часто „мертвые души“ сжирают куда больше, чем живые животы.

До чего же трогательны воспоминания о воспоминаниях.

Можно сменить веру, не меняя Бога. И наоборот.

Спрашиваешь, как играл этот виртуоз? В его игре было нечто человеческое: он ошибся.

Канонизация убивает в моих глазах человека, которого я мог бы считать святым.

Кто вытягивает человеческие судьбы? Что за гигантский сурок или космический попугай? Кто стоит за шарманкой? Мы знаем единственно — лишь мелодию.

Наука — дело великих. Мелкоте остаются только научки.

Объявление: „Живые, соблюдайте на кладбище тишину, раз уж на это способны даже мертвые“.

И прозрачные цели бросают на себя тень.

За каждый труп мы ставим смерти плюс крестом на кладбище.

Массовое разведение пятилепестковой сирени наверняка приносит пользу.

Нет худа без… Когда Икар с Дедалом упали, то стали ангелами, у них выросли крылья, и потом они могли порхать, сколько душе угодно.

Когда я самостоятельно открыл мысли, уже высказанные великими философами, это отнюдь не возвысило меня в собственном мнении, а, напротив, уронило их. Что это — мания ничтожества или мания величия?

У подвальных сортиров куда больше шансов уцелеть, чем у самых прекрасных готических шпилей. Объяснение: низкий уровень.

Трагедия Р. в том, что он влюблен в себя, а собой быть не может.

Раны зарубцовываются, но рубцы растут вместе с нами.

Считается ли паломничество совершённым, если дорога привела пилигрима к иной цели?

Некий содомит возбуждался, рассматривая учебник зоологии. Следует ли признать эту книгу порнографическим изданием?

Не всякая ночь кончается рассветом.

Отпечатки божьего перста никогда не бывают идентичными.

Даже когда охотишься на слонов, приходится иногда убить блоху.

Смешные вещи никто всерьез не воспринимает. Как если бы кого-то застрелили из пистолета в форме морской свинки, а убитый не пожелал бы этого признать.

„Да у него птичий мозг“, — говорили про некоего орла.

Во что я верю? В Бога, если он есть.

Носорог не обязан в графе „особые приметы“ писать: „рог на носу“.

Институт брака. А не слишком ли мало сотрудников?

Учите языки. Даже несуществующие.

Открытие Америки вовсе не заслуга американцев.

В преддверии ада на сатану еще не ссылаются.

Бессильная ярость творит чудеса.

Чем становится дьявол, когда перестает верить в Бога?

Существует маленькое ничто, и существует Великое Ничто.

Не чавкай глазами!

На шее жирафа блоха начинает верить в бессмертие.

Приснилась мне реклама противозачаточных средств: „Нерожденные будут вас благословлять!“