ВЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВО. ПОЛИТИКА
А может, король вышел на улицу голым, чтобы показать народу свое истинное лицо?
Ах, если бы высшим достоинством государства было человеческое.
Без привычных цепей мы почувствовали себя связанными по рукам и ногам.
Брюки протираются даже на троне.
Бывают времена, когда философ на смертном одре может заявить: „К счастью, я остался непонятым!“
Ветви власти не должны держаться только на орудийных стволах.
В казенной конуре каждый чувствует себя собакой.
Власть денег многим не дано испытать на себе.
Власть чаще переходит из рук в руки, чем из головы в голову.
Вовремя вброшенная бочка вина превращает народные волнения в гуляния.
Во все времена шуты всегда были под колпаком.
Вождь выходит из народа, но обратно не возвращается.
Воздух свободы вызывает у рабов удушье.
Вольноотпущенники первыми разочаровываются в свободе.
Вопиющим.
Получить отклик труднее, чем создать эхо.
Вопль в пустыне не транслируется в оазисах.
Воробей в клетке для орлов свободен.
В политическом театре зритель иногда выбирает актеров, но никогда — постановщиков.
В рог изобилия громко трубят. Наверное, он пуст.
Всадник без головы сам по себе не страшен, страшно, когда он скачет во главе эскадрона.
Всевластие.
Не позволяйте всякой скотине дуть в пастуший рожок.
Всегда найдутся желающие утолить кадровый голод.
Все кандалы мира образуют единую цепь.
Все, кто оказался на голову выше тирана, поплатился ею.
Все хотят мира только при условии капитуляции противника.
В театре абсурда многие начинают мечтать о „железном занавесе“.
„Выше голову!“ — сказал палач, накидывая петлю.
Говорят, у потерявшего зубы только свободнее язык.
Голым легче объяснить, что они — в раю.
Грустно, когда люди освистывают себя на один и тот же мотив.
Давайте избегать кровопролития — введем звание почетного героя.
Давайте разрушать Бастилии раньше, чем их построят.
Даже в лабиринтах уже висят надписи: „Заблуждаться запрещается!“
Дайте мне свободу осознать необходимость!
Дайте мне свободу! Я сам хочу разочароваться в ней.
Достижения страны сводили на нет усилия людей.
Если бы не строители пирамид, кто бы знал имена фараонов.
Если ты без царя в голове, это еще не значит, что ты демократ.
Если хочешь остаться королем — ни при каких условиях не мысли себя без короны.
Есть ли идеалы ходя бы у тех, кто отобрал их у других?
Знамена часто придают ветру нужное направление.
И борьба за госбюджет бывает классической и вольной.
И ветви власти засижены важными птицами.
И все-таки они своего добились: сегодня им уже никто не верит.
Из-за гласа народа не слышно его голоса.
Из одной системы нам еще долго не выбраться — из солнечной.
Из пары ежовых рукавиц можно сделать прелестный воротничок.
Из раны, неумело нанесенной деспоту, выливается море чужой крови.
Из чего ты произошел, зависит от генетики, а чем станешь — от политики.
И из бронзы можно отлить дубовую фигуру.
И непримиримым противникам монархии едва ли стоит обходиться без царя в голове.
Иногда дерьмо всплывает так быстро, что по инерции взлетает очень даже высоко.
Иногда еще только подумаешь, а уже приказывают замолчать.
Иногда легче присудить премию, чем признать правоту.
Иногда ночь бывает слишком темна, чтобы ее заметить.
Интеллектуалы на высоких государственных постах опасны: иногда они сами верят в то, что говорят.
И политическая звезда тускнеет, когда на нее проливают свет.
И полицейская дубинка указывает путь.
И по тому, как дрожат жители, можно уяснить, каков фундамент государства.
И республиками подчас правят голые короли.
И серость становится заметной, если уничтожить весь цвет.
Кадры решают всё, даже когда их об этом не просят!
Каждый родится с задом, годным для трона.
Как порой мешают любить Родину-мать её дети!…
Кандалы не любят приковывать внимание.
Карлик на пьедестале кажется значительнее.
Когда в политических сказках речь идет о животных, значит это — бесчеловечное время.
Когда народ не имеет голоса, это чувствуется даже при пении гимна.
Когда наступает свобода, тюрьмы плачут по освободителям.
Когда солнцу перестают поклоняться, на нем находят пятна.
Когда строят слишком много воздушных замков, становится нечем дышать.
Когда хочешь идти в ногу, часто приходится вступать в дерьмо.
Когда чаша терпения народа переполняется, он наполняет ее самогоном.
Кому посватать свободу, чтобы она не осталась бесплодной?
Конституция государства должна быть такой, чтобы она не нарушала конституцию гражданина.
Короли шутов редко приживаются при шутах-королях.
Кровью можно смыть всё, кроме самой крови.
Кто схватывает идею, как насморк, тому легко начихать на нее.
Легче выдавить из себя: „Да здравствует!“, чем раба.
Легче идти вперед, чем в нужном направлении.
Лучший памятник жертвам — отсутствие памятников палачам.
Любой правитель рано или поздно становится заложником созданной им системы государственного управления.
Мир покоится на трех китах: власть, деньги и терпение людей, у которых нет ни того и ни другого.
Многие из опередивших свой век вынуждены были ожидать его не в самых удобных помещениях.
Многие считают, что родина-мать не может обойтись без отца народов.
Многие чувствуют ветры времени лишь тогда, когда время пускает их.
Может ли большинство считаться демократическим, если оно — подавляющее?
Может ли ожить политический труп?
Мы склоняем головы перед теми, кто ростом не вышел!
Наркотик обладания властью самый сильнодействующий…
Нашему народу уже столько обещано, а ему все мало.
Наши коридоры власти всё чаще ведут в тупик.
Наш человек даже в тюремной камере чувствует себя вместе со всем своим народом.
Невозможно шутить, стоя на пьедестале.
Невольное вольнодумство — признак свободомыслия.
Не вырастай выше гробницы.
Не завидуйте сливкам общества; их периодически снимают!
Не изменяйте родине с державой!
Некоторые были выше других на голову, которую им отрубили.
Некоторые народные трагедии идут без антрактов.
Не кричите:„Король голый!“, пока он не станет к вам задом.
Нельзя опьянеть от глотка свободы, если разбавлять его каплями выдавленного из себя раба.
Нельзя поставить на колени народ, привыкший ползать.
Не может быть, чтобы все вышли из народа, кто-то же там остался!
Непредсказуемость власти всё же оставляет шанс случайного принятия верных решений.
Не стоит разгонять скуку силами полиции.
Новость: намордник-невидимка!
Ну допустим, пробьешь ты головой стену. И что ты будешь делать в соседней камере?
Ну и аппетиты у тех, кто не питается иллюзиями!
Одни общественные формации развиваются по спирали; другие — с выкрутасами.
Окно в мир можно закрыть газетой.
Опасайтесь единицы, за которой стоят миллионы нулей.
Опьянение победой подчас переходит в алкоголизм.
Оратор чеканил слова и выдавал их за чистую монету.
Остановись, мгновение! Ты арестовано.
Патриот хочет не столько за что-то умереть, сколько кого-то убить.
Перековать мечи на орала проще, чем найти желающих пахать.
Плохие дороги — еще не признак оригинальности пути.
Подавляющее большинство опять хочет, чтобы его подавляли.
Пока народ верит обещаниям, надо найти в нём силы их выполнять.
Политика — это бокс, в котором нокаутирующие удары достаются публике.
Политик должен начинать на политической кухне, чтобы привыкнуть к запаху.
Политики ходят в народ только по большой нужде.
Попробовав запретный плод, больше дрожишь над дозволенным.
Последнее преимущество раба — его нельзя лишить свободы.
Предела нет только у ограничений.
При построении вертикали власти главное вовремя осесть в фундаменте.
Расцвет.
Патетика расцветает во времена, когда все становится пародией.
Свобода — это возможность владеть собой без компаньонов.
Свободу симулировать нельзя.
С годами начинаешь понимать, что воздух свободы состоит не только из кислорода.
„Сегодня люди смелее поднимают головы, — признался палач. — С ними стало просто приятно работать!“
С кляпом во рту не поговоришь. Зато как думается!
Сколько лет понадобится человеку, чтобы стать свободным, если он будет выдавливать из себя раба по капле в день?
Сколько пустых мест в эшелонах власти — и ни одного свободного.
Сколько у государства ни воруй, все равно свое не вернешь.
Следы многих преступлений ведут в будущее.
Страшно, когда вопрос о том, кто именно является „паршивой овцой“ решает само стадо.
Суверенные белок и желток объединяет яичница.
Там, где господствуют жестокие законы, люди тоскуют по беззаконию.
Твердая рука, конечно, нужна. Но только для того, чтобы на нее опереться.
Тех, кто не шел на поводу, тащили на аркане.
Те, кто перерос эпоху, часто ходят с опущенной головой.
Темные силы часто проливают свет на суть дела.
Тому, кто прозрел, труднее разглядеть светлое будущее.
Тот, кто делает погоду, мало интересуется ее прогнозом.
Три шкуры легче драть с голого.
Труднее всего утолить жажду власти.
Трудно разобрать, кто плывет по течению добровольно.
Ужасен кляп, смазанный медом.
У закалённых рабством иммунитет к свободе.
Узников совести стерегли узники долга.
Умение ходить в ногу ценится при любом строе.
Уроки истории в коридорах власти не усваиваются.
У того, кого бьют, есть три выхода: смириться, восстать или присоединиться к тому, в чьих руках плеть.
Фарс действительности зачастую можно передать на сцене лишь трагедией.
Цель оправдывает средства, но не избавляет от ответственности.
Частая смена фасада расшатывает фундамент.
Чаще всего мы не согласны с тем, о чем нас не спрашивают.
Чем больше серости, тем она коричневее.
Чем длиннее тупик, тем он более похож на дорогу.
Чем дольше страна вынашивает национальную идею, тем труднее её родить.
Чем законодательнее ведёт себя орган, тем распущеннее может оказаться.
Чем мельче жители, тем более великой кажется им империя.
Чем непродуманнее чистка рядов, тем больше остаётся грязи.
Чем темнее население, тем ярче его светочи.
Чтобы добраться до источника, надо плыть против течения.
Чтобы оружие не ржавело, им приходится время от времени бряцать.
Чтобы создать оазис, необязательно обносить его пустыней.
Чтобы сухая статистика не ударила в голову, её разводят до нужной кондиции.
Что же тут чудесного? Люди, почитаемые, как боги, действительно со временем утрачивают человеческие черты.
Что не отнять у отсталой экономики, так это угрожающего роста перспектив!
Экспорт революции — это импорт всего остального.
Этапы большого пути лучше всего известны конвоирам.
Язык, на котором впервые научился держать язык за зубами, считается родным.
Я не согласен с математикой. Считаю, что сумма нулей — грозная цифра.
Я очень люблю свою родину, но значительно меньше находящееся в ней государство.
К началу страницы 
Авторы На главную страницу Темы 
