Мир — это когда стреляют где-то в другом месте.

Генерал — это ефрейтор, которого много раз повышали в звании.

Там, где командует сержант, начищенные до блеска сапоги — основа стратегии.

Кадровый офицер — человек, которого мы кормим в мирное время, чтобы во время войны он послал нас на фронт.

Если принимать всерьез некоторые высказывания, можно умереть со смеху.

Ревностный цензор найдет недозволенное слово и в пантомиме.

Абсолютная демократия: хирурги избираются на свободных выборах и без опроса населения не имеют права оперировать.

Демократия последовательно защищает любую свободу. Кроме своей собственной.

Героизм — это род смерти, а не образ жизни.

Герои нужны в опасных ситуациях. Во всех остальных они опасны.

Если сложить высоту всех памятников, которые поставили себе сильные мира сего, получится толщина стены, за которой они укрываются от народа.

Там, где вожди всегда говорят от имени народа, народу приходится молчать.

Отношение к людям все время меняется к лучшему. Представьте себе, во времена Швейка болванов не брали даже на военную службу.

Великодушие бедных безгранично. Никто не раздает свои идеи с такой щедростью.

Разница между двумя нолями не может быть очень большой.

Ноль — это не простое ничто. Это ничто, осознающее, что без него не обойтись.

Семейный отпуск — продолжение войны между супругами на другой территории.

Национальный характер — собрание общепринятых предрассудков данного народа о самом себе.

Интернационализм распределяется следующим образом: малым народам достается „интер“, а большие оставляют себе национализм.

Зачем швейцарцам юмор? Им и так хорошо живется.

И великие люди бывали в жизни малыми. Они вырастают посмертно.

„Что за жизнь! — вздохнула История, учительница жизни. — Каждый год новая программа“.

Кто не пережил военное время, никогда не узнает, в какое прекрасное довоенное время он жил.

Пророкам ставят памятники из тех же камней, которыми их забрасывали.

Нам живется куда труднее, чем предкам, потому что мы вынуждены приобретать множество разных вещей, облегчающих жизнь.

Революция — это то скандальное время, когда правда нагишом выходит на улицу и полиция не отваживается ее задержать.

В юмористических журналах не найти столько смешного, как в других изданиях.

Не имеет смысла писать пародии. В этой области литературы распространилось авторское самообслуживание.

Не стоит завидовать писателям, о которых пишут лучше, чем они сами пишут.

Литературные критики, которые не умеют писать, все же лучше тех, которые не умеют читать.

Он уже стал почти классиком. Его уже почти не читают.

Телевидение изобрели для того, чтобы дать неграмотным повод носить очки.

Интеллектуалы на высоких государственных постах опасны: иногда они сами верят в то, что говорят.

Даже в комиссии по борьбе с неграмотностью сидит несколько неграмотных.

Носильщики мебели не любят книголюбов, но у них на то есть веские причины.

С маленькими детьми, как с интеллигентами: когда они шумят, они нам действуют на нервы, когда сидят тихо — это подозрительно.

Сесть голым задом на ежа — ужас! Но каково при этом ежу?..

Бывают ситуации, когда люди решаются на самоубийство из инстинкта самосохранения.

Не следовало бы продукты питания, сэкономленные при диете, отсылать голодающим?

Сатира преувеличивает: она видит людей не такими маленькими, какие они есть на самом деле.

При нынешних гонорарах юморист вынужден быть остроумным любой ценой.

Что бы вы ни сказали, вы подвергаетесь опасности, что какой-то идиот будет одного с вами мнения.