Вначале было слово. Потом слова, слова, слова.

Сеять разумное, доброе, вечное? А вдруг засуха! А вдруг дожди!

Если вождь с протянутой рукой, значит, страна — богатая.

Мы часто оглядываемся на пройденный путь. Особенно когда за нами гонятся.

После семнадцатого года его Величество Случай стали называть Товарищем.

Равенство возможно только в математике.

И у ЭВМ бывают потерянные поколения.

В зените славы — тени исчезают.

Если судить по отпечаткам пальцев,— кругом оригиналы.

Трудности переходного периода: прежняя правда уже обернулась ложью, а новая ложь еще не стала правдой.

Всю жизнь работал на совесть, ум и честь нашей эпохи.

Как легко обольстить нацию, назвав ее великой.

За локомотивом власти нередко следует состав преступлений.

Дефицит перчаток хорош тем, что всех можно брать голыми руками.

Народ перебивался с хлеба на квасной патриотизм.

То, что выше наших возможностей, как правило, ниже нашего достоинства.

Годы уходят, как взрослые дети,— у них своя жизнь.

Мы бы давно гребли деньги лопатой, да где ее взять?

Популярный романс января 1905 года: „Окрасился месяц багрянцем“.

Чем лучше с косметикой, тем больше нам пудрят мозги.

Плох тот последний негодяй, который стремится стать первым.

Дайте мне точку опоры, и я поставлю ее над „И“!

Чем ярче горит шапка, тем больше ореол.

Кто рубит сук, на котором сидит, тот еще не спустился с дерева.

Хорошо там, где нас нет. Но мы обязательно будем.

Как часто верх блаженства — на дне жизни!

Спешите делать добро. И складывать его в сундуки.

Чем больше проливают свет, тем темнее пятна.

Каждому триумфу — новые ворота!

Время, конечно, работает на нас. Но тоже спустя рукава.

Порой счастье так огромно, что приходится смириться.

Если жизнь диктует, нужно писать.

У нас самый читающий между строк народ в мире.

У писателя был добротный суконный язык, но „Шинель“ не выкраивалась.

Рукописи принципиальнее их авторов: они не возвращаются.

Писатель совсем не знал жизни. Счастливчик.

Не глаголы жгут сердца людей, а инфаркты.

У каждого писателя есть внутренний цензор. Для внутреннего голоса.

Запоздалая ломка голоса нередко приводит к немоте.

У голодающего вся жизнь — обеденный перерыв.

Иным много дано: и медный лоб, и металл в голосе.

Лозунг эпохи Каина: „Все люди — братья!“

Как жить: двух мнений быть не может, а третьего не дано!

Авторитетные круги под глазами.

Откуда у него чувство локтя, если он в общественном транспорте не ездит!

Человек заглянул в тайны атома — и вечность стала короче.

Клуб любителей книги „О вкусной и здоровой пище“.

А правда опять торжествует. И вновь за счет народа!

Поворачивал реки вспять, чтобы не плыть против течения.

У голодного всегда достаточно пищи для размышлений.

Когда узнал себе цену, понял, что инфляция коснулась не только капиталистов.

Записки дирижера: „Спиной к народу“.

Записки электромонтера: „10 лет с изоляцией“.

Тише едешь — дальше будешь. Но какой же русский не любит быстрой езды!

Огородные пугала стали лучше одеваться, и урожаи овощей упали.

Как ограничен наш выбор: всего четыре стороны.

Плохо, когда моча бьет в голову. Особенно если в ней — камни.

У лжи короткие ноги. Зато какой длинный язык!

Самое громкое эхо — у молчания.

Природа свое возьмет, если успеет.

Диалектика: у смеха — хоровое начало, а хор — примета трагедии.

Иногда крепкое колено помогает обрести крылья.

Как голос совести, так внутренний.

Магазин „Пушечное мясо“.

У работника автосервиса — грудь колесом.

Кто мягко стелет, пусть тому земля будет пухом.

— Бог терпел и нам велел, — сказала Бумага.

Чтобы убить нацию, достаточно взорвать ее храмы.

Дефицит совести создает очереди и у черного входа в историю.

Сатирик так старательно оттачивал свое перо, что свел его на нет.

Шуту вешают бубенчики, чтобы заглушить смех.

С прискорбием сообщаем, что число умирающих от смеха приближается к нулю.

От сатирика до юмориста, как от великого до смешного,— один шаг.

Когда народу затыкают рот, тот становится мыслителем.

Только в постели можно все. И то временно!

Бардак в стране начинается с вешалки: „Администрация за пропажу ценных вещей не отвечает!“

Выдавил из себя раба и умер от анемии.

История, вы повторяетесь!

Кому много дано, с того много не взыщешь.

Во время погони лучше быть в арьергарде.

Обреченный на медленное вымирание — становится долгожителем.

Все остается людям. Даже развалины.

Иногда, чтобы лишиться чести, достаточно приложить руку к козырьку.

Лучше гор могут быть только … Горки-9.

Жизнь дает прикурить, несмотря на предупреждения Минздрава.

Автомобиль — это божество, которому ставят свечи.

Энергокризис: вся нефть ушла на икру.

Кукольник связан с марионеткой одной бечевкой.

Время — деньги. Но по Гринвичу?

Главная черта российского человека — черта бедности.

Как часто пора рассвета застает нас, в чем мать родила.

Жаль, что любимые становятся женами.

Архаизм — это неологизм на пенсии.

Жизнь познается в сравнении. Поэтому сравнение всегда хромает.

Какие скверные родители у порядка: мать — анархия, отец — хаос!

Когда без конца говорят правду, в нее можно и поверить.

А за распутьем вновь бездорожье…

Эпитафия Олоферну: „Порой от женщины мужчина теряет голову“.

Стирал грани умственного труда с лица земли.

Не потому ли молчание — золото, что оно — знак согласия?