Трудно утвердиться мирам, в Начале которых только Слова, Слова, Слова…

Я стою за изъятие частной жизни из сферы общественного внимания.

Не закостенеть, но и не размякнуть, оставаться на посту, но и не стоять на месте, быть гибким, но несгибаемым, быть львом, но не звереть, не быть ни односторонним, ни двуличным — как это все трудно!

Порой правду привозят котрабандой в те страны, в которых она не котируется. В чем же выгода?

Есть ли идеалы ходя бы у тех, кто отобрал их у других?

Небесные тела вращаются все по тем же орбитам, но всякий раз по другим законам.

Надпись на памятнике порой звучит, как объявление о розыске.

Еще раз начать сначала, только как перед этим закончить?

Порой ложь так тесно сливается с правдой, что в оставшейся щелке тяжело жить.

Бывают великие слова столь пустые, что в них можно заключить целые народы.

Лжепророки сами реализуют свои прорицания.

Фикции — тоже действительность, ведь мы за них расплачиваемся.

Как свежи краски тех, кто был в тени.

Воробей в клетке для орлов свободен.

Палачи роднятся с палачами. Значит вырождаются? Возможно.

Прежде, чем стиснуть зубы, показывайте язык.

Все хотят добра. Не отдавайте его.

Мир всегда возвращается к норме. Важно к чьей.

Кому язык послушен, тот часто молчит.

На какой ветер бросать слова?

Когда смотришь на нее, невозможно примириться с мыслью, что у ее души нет такого пышного бюста.

Творцы, помните, что пантеоны — это кладбища.

Мемуары гениев не создают образа эпохи.

Истинный пророк выполняет свои предсказания.

Спасательный круг оказался ошейником.

Миг познания своей бездарности — это проблеск гения.

Диалог полуинтеллигентов равен монологу четвертьинтеллигента.

Лицо врага приводит меня в ужас, когда оно походит на мое.

Низменный аргумент пигмеев: „Мы ближе всех к земле“.

Даже переправляясь через Стикс, люди боятся утонуть.

Иногда накапливается столько мусора, что выбрасывать его кажется расточительством.

Пословицы противоречат одна другой. В этом, собственно, и заключается народная мудрость.

Настоящая сплетня никогда не должна подтверждаться на все сто процентов.

Видения из твоих снов жрут из твоей тарелки.

Иногда надо замолчать, чтобы тебя выслушали.

Недостаточно, чтобы твои слова были сказаны к месту, надо, чтобы они были обращены к людям.

Хамство имеет смысл, только когда оно вызывает равную себе реакцию интеллекта.

Попробуй рассказать что-нибудь, не обращаясь к образам, присловьям, идиомам, не прибегая к штампам — даже литературным. Тут-то ты и узнаешь, как трудно быть простым.

Углы губ в улыбке пропорциональны степени свободы.

Не давайте гермафродитам и евнухам решать проблемы избыточности и неудовлетворенности!

Обычно мы слышим уже окончательную редакцию вздохов.

Тебя продадут все равно, ты только набивай себе цену.

„Лечь-встать“ — всего лишь быт новобранцев. „Умри-воскресни!“ — вот это жизнь!

По жизни надо пройти с горделивым прищуром, тем самым давая понять неведомому Великому Демиургу, что его блистательная шутка дошла.

Человеческая жизнь коротка — пропускная способность мира ограничена.

Бывает, что есть, куда воткнуть, но нет контакта.

Подсунь свою мечту врагам, может быть они погибнут при ее реализации.

Я полон оптимизма. Человечество преодолело законы морали, почему бы ему не преодолеть законы физики?

Страшно, если все сведется к тому, чего мы не хотим принять к сведению.

Человеколюбие прогрессирует. С каждым разом убийц судят все гуманнее.

На карте исчезли белые пятна, выступили кровавые.

Прямота не обеспечивает кратчайшего пути к цели.

Техника достигнет такого совершенства, что человек сможет обходиться без себя.

Гуманизм переживет род человеческий.

Буду писателем региональным. Ограничусь нашим земным шаром.

Будь всегда на первой линии, как можно дальше от собственных тыловых крыс.

Вижу все в черном свете? Нет я только смотрю сквозь закопченное стекло, чтобы увидеть солнце во время затмения.

За всю свою жизнь ему так ни разу и не удалось оказаться пригвожденным к позорному столбу общественного мнения.

Боги наследуют друг у друга атрибуты и верующих.

Из рецензии: „Этого поэта отличала благородная скудость мысли“.

Рак краснеет после смерти. Достойная всяческого подражания деликатность жертвы!

Можно ли с плоскостопием носить шпоры? Можно. Но не стоит ими звякать.

Колдуньи на процессах признавались в сношениях с дьяволом. Кровь вскипает в нас от возмущенья. Да как можно было принуждать их к таким признаниям! Ведь дьявола не существует. Но голос рассудка вопит в нас: „Неправда! Неправда! Неправда!“ Дьявол существует. И был им сам инквизитор.

Помните: ежели дьявол захочет кого-нибудь лягнуть, то сделает он это не конским своим копытом, но своей же человеческой ногой.

Что же держит нас на этом шарике, кроме силы притяжения?

В переломные моменты истории многие ковыряют в носу. Чаще всего происходят они из семей, где ковырять в носу считается неприличным.

Ни на одних часах не сыщешь стрелок, показывающих, как жить.

Верю, что человек когда-нибудь создаст „гомункулуса“, искусственного человека. Заклинаю только: ради Бога, не надо повторять его ошибку и создавать этого человека по своему образу и подобию.

Уж не в наказанье ли за то, что я не верю в душу, у меня ее нет?

На очной ставке труп не опознал убийцу.

Сатирики, будьте бдительны! И перед кривым зеркалом сатиры гиены острят зубы.

„Чувствую, как у меня растут крылья!“ — воскликнула мышь. Ну и что из того, госпожа летучая мышь?

Конституция государства должна быть такой, чтобы она не нарушала конституцию гражданина.

А может, Бог предназначил мне быть атеистом?

Даже если дашь корове какао, шоколада все равно не выдоишь.

Мне говорили про него: „Это лев!“ Что с того, пустынь у нас нет. Надо сдать его в цирк или в зоопарк. Или в музей — пусть набьют чучело.

Сатирики, будьте осторожны с замыслами! В 1931 году в фильме Рене Клера „Да здравствует свобода!“ припев одной иронической песенки звучал так: „Le travail c’ est la liberté“*, а в 1940 году на воротах лагеря Освенцим появилась надпись „Arbeit macht frei“**.

„Я ему лишь пальцем погрожу“, — сказал он, кладя палец на спусковой крючок.

Делить людей можно по-разному. Это мы знаем. Можно на людей и нелюдей. Удивленный палач заметил: „А я их делю на головы и туловища“.

Не следует повторяться? Тс-с! Как бы не услышало счастье!

Горе диктатору, поверившему, что он не диктатор!

Когда в дезабилье разных эпох мы сойдемся в долине Иосафата, что будем мы вспоминать в разговорах — краткий отрезочек жизни или же долгий период покойничества?

Я знавал человека, обладавшего таким абсолютно фальшивым слухом, что если бы он подкрепил его теорией, то несомненно она стала бы переломным моментом в истории музыки.

Странное существо человек. Порой, надрываясь, как раб в каменоломнях, он все равно присматривает гранитную глыбу на памятник себе.

„Почему, — полюбопытствовал я у одного критика, — вы написали об этом как об эпохальном событии, которое будет иметь переломное значение?“ — „О чем?“ — спросил он.

Мне приснилось, будто X. высказал какую-то „непричесанную мысль“. Она следовала из его ситуации, была созвучна его идеалам, вытекала из его обаятельной неинтеллигентности. Утром возникла проблема: его это мысль или моя?

Что такое Хаос? Порядок, который уничтожили при Сотворении мира.

Переливание крови зачастую производится из кармана в карман.

Вертикаль и горизонталь образуют крест.

Печальная история с оптимистическим концом. Их было четверо. И у каждого — единственная доска спасения. Вместе досок хватило лишь на гроб. Каковой они и продали.

Пролилась ли хоть раз из ока Провидения людская слеза?

Люди, не скромничайте. Не стройте из себя львов.

Не бросайся с мотыгой на солнце. Его должно хватить еще на миллиарды лет.

Получил я как-то письмо от читателя: „Чтобы понять ваши „Непричесанные“, надо быть начитанным“. Я тут же телеграфировал: „Надо, еще как надо!“

Кроется ли в определении „это человек мыслящий“ комплимент для человечества?

В одних странах изгнание — тягчайшая кара, в других за нее должны бороться наиболее гуманные граждане.

В случае политических перемен в небе святые наверняка станут использовать в автобиографиях обвинения advocatus diaboli* на своих канонизационных процессах.

И беспристрастные не беспристрастны. Они на стороне справедливости.

Однажды я видел титана, штопающего носки. То было его первое титаническое усилие.

Мысли у некоторых людей до того мелки, что не доходят им даже до головы.

Мечтаю о таком якоре, который потянул бы за собой материки.