Не стреляй по манекенам, они готовы воскресать в памяти как люди.

Человеческая прямолинейность — отнюдь не кратчайшая дорога к цели.

Действие давления зависит от материала: одни становятся меньше, другие больше.

Человек всё придумывает и придумывает разные орудия. Но уже с древнейших времен человек был орудием человека.

Всё имеет признаки двуполости. Даже брак.

Никогда не отдавайся отчаянию — оно не держит обещаний.

Ничтожество никогда не страдает комплексом ничтожества.

Чтобы гора заметила его, распластывался как мог.

Ничто в природе не гибнет, кроме исполнившихся надежд.

Только шут не может безнаказанно дрожать: бубенчики звенят.

В истории в счет идут и не свершившиеся факты.

Смельчак: ест с руки тирана.

За чей счет живут люди в чужих воспоминаниях?

Когда карлики желают расти, им требуются чужие кости.

Умственная провинция — попытка мышления вдали от мозга.

Забота Ноя о человеческом роде была чрезмерна. Он взял всякой твари по паре.

Иногда жесткая позиция является следствием паралича.

Странно, что прислужники и наложницы властителей никогда не видят их голыми.

Того, кто молчит, нельзя лишить слова.

Мир, вероятней всего, конической формы, и больше всего у него дно.

Свободу чаще всего утрачивают те, кто жаждет ее.

Лишь негодяй с холодным сердцем способен заполучить в аду теплый уголок.

Слово пройдет всюду, но выйти потом ему иногда куда как трудно.

Я до того полон оптимизма, что больше не вмещу ни капли.

Я верю даже в эволюцию животного мира. Когда-нибудь, например, сравняются лев и блоха. Вот только не знаю, львы ли измельчают или блохи станут гигантскими.

Люблю читать жития некоторых святых с конца: тогда я начинаю верить, что кое-кто мог бы вновь стать человеком.

Древние обладали способностью так бальзамировать останки, чтобы они не утрачивали значения.

Некоторые никогда не выпускают из рук кормило, ведь оно может пригодиться и в другой лодке.

Барабанщики, которым важен не столько такт, сколько результат, сразу же начинают бить публике по голове.

Есть и такие, кто не способен убить человека. Им сперва нужно лишить его человеческого облика.

И ордена звенят о себе по-разному.

Некоторые люди лишены дара видеть правду. Но зато какой искренностью дышит их ложь!

Тайнам незачем скрываться.

Из воспоминаний Вечности: „И только один жил от Начала Света до его Конца — Страх“.

И размеры Вселенной станут военной тайной.

А может ли человек считаться автором непрошенных мыслей?

Нельзя клонить голову тому, кто носит терновый венец — он свалится.

Что-то совсем не видно шапок-невидимок!!!

Конец некролога: „Нет, он не умер! Он сменил образ жизни“.

Глиняные големы, которых не удалось оживить, иногда делают карьеру памятников.

Одни должны жить вторично в награду, другие — в наказание.

Он крикнул: „Король голый!“ — но придворные закрыли ему рот: „Нельзя!“ — „Почему?“ — „Он может простудиться“.

Ходят слухи, будто бы меня интересует мораль политики. Помилуй Бог! Разве я похож на мистика?

Порой знаменосца приходится определять по отпечаткам пальцев на знамени.

В раю должно быть все — даже ад!

Можно видеть сны и наяву — если время от времени прикрывать один глаз.

Трудно ходить с высоко поднятой головой и не задирать нос.

То был человек прогрессивно-религиозный, он верил, что люди произошли от обезьян — тех, с Ноева ковчега.

Не провоцируй кретина написать шедевр: а вдруг ему удастся!

Из достижений геометрии: генеральная линия не слагается из бесчисленного количества точек зрения.

Если людоед-еретик раскаялся на вертеле, в знак милости ему дают отведать его собственный окорок.

Черепахе приходится быть такой твердой, потому что она такая мягкая.

Правда, как правило, лежит посередине. Чаще всего без надгробия.

Люди не всегда оценивают что-то „в контексте“. О человеке скажут: „Это голова!“ — только когда увидят ее лежащей в корзине под гильотиной.

Он очень хотел узнать людей изнутри. Ему предложили сделать это с обратной стороны.

По чему справедливей всего можно судить о каком-нибудь государстве? Самое простое — по его судопроизводству.

Попал рядом? Так там и была моя цель.

Трусливый сатирик создает единственный анекдот — себя.

Ложь ничем не пробрать. Разоблаченная, она думает, что стала правдой.

Дисциплина искусства требует свободы.

Неокантианец? Да, моральный закон в нем. В одном месте.

В будущем люди-флюгера будут вертеться под солнечным ветром.

Не будьте жестокими, не услаждайте жизнь мазохистам!

Не являются ли преступления, не предусмотренные уголовным кодексом, незаконными?

Нарцисс-содомит: влюблен в зверя в себе.

Призыв некоторых: „Не надо взаимных убийств!“ — часто бывает неправильно понят. Они просто жаждут исключительного права убивать.

И хотя их дороги разошлись, они продолжали идти вместе — как конвоир и конвоируемый.

Отступление для человека невозможно тогда, когда его нет и у противника.

Повесился на веревке слишком большого колокола, чтобы он о том раззвонил.

„Я избегаю людей, — говаривал один их друг, — чтобы не причинять им зла“.

Ну и как тут не быть оптимистом? Мои враги опять оказались, как я и предполагал, свиньями.

Иные зебры готовы сидеть и в клетке, лишь бы сойти за белого коня.

В странах, где граждане не чувствуют себя безопасно в тюрьмах, они не чувствуют себя в безопасности и на свободе.

Никогда не забывайте, что любой зад думает, будто он перед.

Волки все-таки, наверно, благородней овец и жизни без них просто не представляют. А овцы? Даже говорить противно.

Ну кто же не на стороне человека! Только вот не все на внутренней.

Не садись за стол с людоедами, можешь увидеть на блюде себя.

Не выношу философов, обожающих делить волос на четыре части на чужих живых головах да к тому же еще топором.

Экие все-таки льстецы эти сатирики, высмеивающие те национальные достоинства, каких у нации нет и в заводе не было.

Человеческий мозг становится все тяжелей. Что-то мне становится страшновато: ведь это, кажется, он поддерживает человека в его горделивом вертикальном положении.

Анонимка допустима только в том случае, если пишущий ее и впрямь никто.

Надпись на могиле: „Жизнь проходит, к сожалению, не без последствий“.

Хитрый тиран доводит до инфляции, а следовательно, девальвации Голгофы.

Улица, из которой можно выйти, повернув обратно, никакой не тупик.

Жизнь слишком тяжела, чтобы придавать ей вес.

Я верю в человеческий гений. Убежден, что когда-нибудь мы сможем делаться невидимыми и все смогут видеть то, что невидимо.

Главное, чтобы клопы не заползли в сны!

Ахиллесова пята часто бывает укрыта в сапоге тирана.

Это мастер анекдота! Он так рассказывал мне мою жизнь, что я просто трепетал — вот сейчас он закончит рассказ и я перестану существовать.

Печально, если позвоночник выпрямляется только на кресте.

Жизнь человека иногда заканчивается чужой смертью.

В будущем мир будет обходиться без замков. Хотел бы я посмотреть на это через замочную скважину.

Не обижайся на стражника, который, когда ты идешь убивать тирана, пропускает тебя с пренебрежительной улыбкой, думая, что ты шут.

Иногда человек и постучал бы себя по лбу, да только кода не знает.

Фидеисты верят в воскрешение, атеисты — в come back*.

Кто во все времена дает сатирикам право метать громы? Царящие бесправие.

Бывают минуты, когда свобода звенит ключами тюремщиков.

Каины поумнели. Теперь они ставят клеймо на лоб Авелю.

Если руки грязные, не бросай перчатку.

То, что человека раздирают небо и ад, еще ничего, но ведь небо жаждет тот кусок, который ухватил ад, а ад алчет тех объедков, которые достались небу.