Смерть не страшна — страшен страх смерти.

Рождение человека — торжество духа над плотью, смерть — торжество плоти над духом.

Жизнь после смерти — проблема бессмертия души; смерть после жизни — проблема бессмертия плоти. Извечные проблемы человечества.

В жизни всё — это жизнь, даже мысль о смерти.

Молодость чаще обуревает страх перед жизнью, старость — страх перед смертью.

Если бы человек узнал дату своей смерти, какой бы отдаленной она ни оказалась, — это была бы уже наполовину смерть.

Человек понимает разумом, что он смертен, но подсознательно верит в свое бессмертие. В его жизненных планах до последней минуты нет места смерти. В этом великая мудрость Природы.

Великие люди верят в бессмертие своих мыслей, своих идей, своего духа, а обыкновенные — только в бессмертие своей плоти. Для первых — это стимул к творчеству, для вторых — стимул к жизни.

Уйти из жизни легче, когда не держат узы дружбы и любви.

Обидно умереть, не добившись в жизни ничего; еще обиднее уйти из жизни, добившись исполнения желаний. Известные слова „Достигнув цели в жизни, не страшно умереть“ — бравада.

Уход из жизни близкого всегда безвременен, и все-таки вдвойне больней безвременный уход.

Человек обычно живет на свете дважды: в первый раз — реальной жизнью, во второй — когда в предсмертный час перед его духовным взором проходит все, пережитое в жизни.

Смерть распечатывает уста, исторгая признание-исповедь, прежде чем навеки запечатать.

Смерть — наказание и смерть — избавление; две ипостаси: горе и радость.

Смерть не страшна, если жизнь страшнее смерти.

Творческая личность не столько опасается собственной смерти, сколько гибели при этом еще не признанного творения.

Смерть никого не забывает, но, мнится нам, предпочитает красивых, умных, добрых и, главное, любимых.

Человек, ощутивший дыхание смерти, больше дорожит жизнью.

Человек не человек — без недостатков. Человек не человек — без достоинств.

Человек — бездна. Что таится в той бездне, неведомо даже ему самому.

Внешность человека говорит о многом, но бездонная душа открыта только Богу.

В человеке уживается неповторимое и общечеловеческое.

Скучнее нет, чем „идеальный“ человек.

Каждый человек — индивидуальность, даже если он неличность.

Место человека в обществе определяет система координат: ось абсцисс — способности, ось ординат — судьба.

Два чувства борются в душе человека: страх перед смертью и страх перед жизнью.

Все меняется, кроме человека — сущность человека остается неизменной.

Каждого человека надо мерить его мерой. Чужая мера — химера.

Оценить себя со стороны труднее, чем заглянуть в чужую душу.

Бесценного человека трудно оценить.

Возможность общения и возможность уединения — условия, без которых немыслимо существование человека.

Общение людей ограничено не столько духовными факторами — интеллектом и национальностью, сколько материальными: между имущими и неимущими воздвигнут рубикон.

Общение с себе подобными — духовное обогащение; общение с „братьями меньшими“ — обогащение эмоциональное.

В общении надо чувствовать грань: перейти ее — значит унизить себя, не дойти до нее — себя обеднить.

Неприятную правду человеку говорят друзья; неприятную правду о человеке говорят враги.

Есть люди, которые чувствуют себя хорошо со всеми, но вряд ли окружающим с ними тоже хорошо.

Все люди по образу жизни либо планктон, либо нектон: одни плывут по течению, другие — против течения.

Одни живут на тормозах, другие не имеют тормозов.

Есть люди-копирки, несущие след чужой мысли; есть люди-копилки, аккумулирующие мудрость жизни.

Есть люди-голуби, люди-орлы, люди-коршуны. Последних — значительно больше.

Человек любит живые игрушки: дети охотно играют с животными, иногда проявляя жестокость; взрослые предпочитают жестокие игры с себе подобными.

Лицо человека — его поступки; изнанка человека — мотивы его поступков.

Хорош тот, кто остается хорошим, если его вывернуть наизнанку.

Очевидное — не всегда достоверное. И хорошие люди порой совершают плохие поступки, не осознавая этого.

Человек обретает истинное лицо, когда получает возможность самовыражения.

Только хорошие люди ценят хорошее отношение.

Чувство благодарности — надежный тест моральных качеств человека.

Иным людям не ведомо чувство благодарности. Для них все окружакяцне — вассалы.

Только при величии души можно, шагая по грязи, не испачкаться.

Чистой души человек не замечает грязи; грязный человек видит грязь там, где ее нет.

Человека характеризует не столько то, во что он верит, сколько то, что является для него источником радости.

У каждого своя шкала ценностей — критерий истинной цены человека.

Надо уметь ценшпь хорошее и оценивать плохое.

Не все, что ценится, имеет истинную ценность.

Порой цена определяется не качеством, а модой — и в жизни, и особенно в искусстве.

Для одних — если свое, то не ценится, для других — все свое обретает особую ценность.

Нотабене вырисовывают духовный облик человека на полях его любимых книг.

Не строгость и спартанское воспитание делают ребенка достойным человеком, а заряд душевной теплоты, который он пронесет через всю жизнь.

Вырастая, человек становится дельцом или творцом. Неплохо, если он при этом станет Человеком.

Доброта, Ум и Воля — три кита, на которых стоит микромир Человека.

Трагедия человека в ограниченности кругозора — традиции близкого окружения воспринимаются им как эталон человеческих отношений вообще. В этом истоки добра и зла.

Остаться Человеком, пройдя через мясорубку Жизни, — это не озлобиться, сохранить оптимизм, не утратить чувства Родины.

Достоинства человека могут проявиться лишь тогда, когда он не теряет чувства собственного достоинства.

Недостаток чувства собственного достоинства, как и чрезмерность его, не заслуживают уважения.

Ежели людей оценивают не по достоинствам, то их достоинства не определяют их поступки.

Не уважающий достойного — не достоин уважения.

Если достойного человека чернят, то в глазах честных людей черная краска становится белой.

Тонкость, к сожалению, сочетается с хрупкостью. Тонко чувствующий человек всегда раним.

Никто тебя не сможет унизить, если ты сам себя не унизишь.

Надо быть достойным самого себя.

Вера в себя — трудная вера.

Насилие над собой — это самоусовершенствование, если касается характера, это самоуничтожение, если касается ума или совести.

Уважать другого может только человек, уважающий самого себя.

Уважение начинается с самоуважения — трудно уважать и тому, кто себя не уважает, и того, кто себя не уважает.

Люди бывают разные: один — человек долга, другой — человек должности.

Самый страшный человек — человек должности.

Манера поведения человека определяется не столько занимаемой должностью, сколько соответствием ей.

Если человек занимает должность ниже своих возможностей — проявляются его достоинства, если выше — его недостатки.

Не каждый может стать homo sapiens, но каждый не должен быть sapo hominis.

В человеке скорее замечают знания и способности, чем благородство и доброту.

Современники больше ценят деятелей, чем мыслителей, потомки — больше мыслителей, чем деятелей.

Мим бывает убедительнее оракула.

Есть люди, которые не умеют радоваться, но нет людей, не способных огорчаться.

Человек охотнее приемлет чудо, чем реальность.

Скука не вокруг человека, а в нём самом.

Душа человека состоит из двух несообщающихся сосудов. Один предназначен для близких, другой — для всех остальных.

Нравственный прогресс человечества сводится не к изменению сущности человека, которая веками остается неизменной, а к совершенствованию методов обуздания низменных инстинктов.

Хорошее и плохое таятся в глубине: хорошее — не бросается в глаза, плохое — прячется от посторонних глаз.

Память человека на зло крепче, чем на добро; добрая память о человеке крепче, чем злая.

Плохие люди, как правило, активнее хороших — для них „все средства хороши“.

Человек, лишенный условий для созидания, может стать на путь разрушения.

Излишняя инициативность свойственна людям, не способным оценить последствия своих поступков.

У человека — одно лицо, но много масок.

Маска — щит человека.

Жить без маски может только сильный, но, к сожалению, и у сильного есть ахиллесова пята.

Трудно быть самим собой, даже если ты личность.

Признание своих слабостей — прерогатива сильного.

Мир тесен для хороших, просторен — для плохих. Хорошему пробиться трудно, плохому — зеленая улица.

Никто не бывает хорошим, никто не бывает плохим во всем и везде, и всегда.

Меньше людей хороших и плохих, а больше — повернутых хорошей или плохой стороной.