Каждый должен ходить к хироманту хотя бы раз в месяц, чтобы знать, что ему можно, а чего нельзя. Потом мы, конечно, делаем все наоборот, но как приятно знать о последствиях заранее!

Казаться естественным — вот поза, которую труднее всего сохранить.

Об английском писателе Дж. Мередите:
    Как писатель он большой мастер — вот только не умеет связно выражать свои мысли; как автор романов он чудодей — вот только не может увлечь читателя; как художник он бог — вот только проза у него не художественна.

Каждая женщина — бунтарь по натуре, причем бунтует она исключительно против себя самой.

Каждый может написать трехтомный роман. Все, что для этого нужно, — совершенно не знать ни жизни, ни литературы.

Каждый может творить историю, но лишь великие люди способны ее писать.

Как большинство американок, она изображает из себя красавицу. В этом секрет ее успеха.

Как все ораторы, которые ставят себе целью исчерпать тему, он исчерпал терпение слушателей.

Как легко обратить в свою веру других и как трудно обратить самого себя.

Как много потеряли писатели, оттого что принялись писать. Нужно, чтобы они вновь начали говорить.

Какое счастье, что у нас есть хоть одно неподражательное искусство!

Как теория, так и практика церкви первых веков христианства высказывалась против брака. Поэтому церковь первых веков христианства и не дожила до нашего времени.

Как только каннибалам начинает угрожать смерть от истощения, Господь, в своем бесконечном милосердии, посылает им жирного миссионера.

Как только человек доживет до таких лет, когда надо понимать, он перестает понимать что бы то ни было.

Как это глупо — говорить о „неопытной и невежественной юности“. Я с уважением слушаю суждения только тех, кто много меня моложе. Молодежь нас опередила, ей жизнь открывает свои самые новые чудеса.

Карикатура — это дань, которую посредственность платит гению.

Картина несет нам не большую весть или смысл, чем дивный кусок венецианского стекла или голубой изразец со стены Дамаска: это лишь прекрасно окрашенная поверхность.

Книги, которые мир называет аморальными,— это книги, которые демонстрируют миру его позор.

Когда боги хотят наказать нас, они внимают нашим молитвам.

Когда во второй раз выходит замуж женщина, это означает, что она ненавидела своего первого мужа; когда вторично женится мужчина, это происходит потому, что он обожал свою первую жену. Что ж, женщины ищут счастья, мужчины рискуют!

Когда добропорядочные американцы умирают, они попадают в Париж.

Когда женщина почувствует, что ее муж равнодушен к ней, она начинает одеваться слишком кричаще и безвкусно, или у нее появляются очень нарядные шляпки, за которые платит чужой муж.

Когда искусство станет разнообразнее, природа, без сомнения, тоже сделается не столь докучливо однородной.

Когда на руках выигрышные карты, следует играть честно.

Когда о вас сплетничают, это плохо, но еще хуже, когда сплетничать перестают.

Когда оглядываешься на жизнь, столь трепетную, столь насыщенную переживаниями, заполненную мгновениями столь жарких исступлений и радостей, все это кажется каким-то сном или грезой. Что такое нереальное, если не те страсти, которые когда-то жгли точно огнем? Что такое невероятное, если не то, во что когда-то пламенно верил? Что такое невозможное? То, что когда-то совершал сам.

Когда человек действует, он кукла. Когда описывает — поэт.

Когда человек начинает понимать, что единственное, о чем он совершенно не сожалеет,— это его прошлые прегрешения, грешить уже слишком поздно.

Когда человек неискренен, это ужасно, но когда он чересчур искренен, это катастрофа.

Когда человек приходит в гости, он тратит время хозяев, а не свое.

Когда человек счастлив, он всегда хорош. Но не всегда хорошие люди бывают счастливы.

— Кого вы считаете испорченными?
  — Тех мужчин, которые восхищаются невинностью.
— А испорченными женщинами?
  — О, тех женщин, которые никогда не надоедают мужчинам.

Количество лондонских дам, которые флиртуют со своими собственными мужьями, просто возмутительно! Что может быть хуже, чем рыться в своем, да еще чистом белье на людях?!

Конечно, с музыкой много трудностей. Если музыка хорошая — ее никто не слушает, а если плохая — невозможно вести разговор.

Концепция „искусства для искусства“ подразумевает не конечную цель, а лишь формулу творчества.

Красота есть высшее откровение потому, что она ничего не выражает.

Красота — один из видов Гения, она еще выше Гения, ибо не требует понимания.

Красота — подарок на несколько лет.

Красота — это своего рода гениальность, даже больше, чем гениальность, ибо в объяснении не нуждается.

Кредит — это единственный капитал младшего сына в семье, и на этот капитал можно отлично пожить.

Критика требует куда больше культуры, чем творчество.

Критик призван просвещать читателя; художник призван просвещать критика.

Кроме самого себя, словом перемолвиться решительно не с кем.

Кто к жизни подходит как художник, тому мозг заменяет душу.

Кто-то сказал про женщин, что они „любят ушами“. А мужчины любят глазами.

Культ героев в Америке развит необычайно, а герои всегда выбираются среди уголовников.

Литература не может адекватно выразить жизнь. Но произведение искусства вполне адекватно выражает Искусство, а больше ничего и не надо. Жизнь — это только мотив орнамента.

Лишиться одного из родителей — несчастье, но сразу обоих — некоторая беспечность.

Лишь один общественный класс думает о деньгах больше, чем богатые, и этот класс — бедные.

Лишь по той причине, что человек сам ничего не может создать, он может сделаться достойным судьей созданного другим.

Лишь современному суждено стать старомодным.

Ложь — это правда других людей.

Лондонские туманы не существовали, пока их не изобрело искусство.

Лучше быть красивой, чем добродетельной, но лучше уж быть добродетельной, чем некрасивой.

Лучшей школой для изучения искусства является само искусство, а не жизнь.

Лучше обожать, чем быть предметом обожания. Терпеть чье-то обожание — это скучно и тягостно.

Лучше уж сотня противоестественных грехов, чем одна противоестественная добродетель.

Лучший способ сделать детей хорошими — это сделать их счастливыми.

Любая вера начинается со скептицизма.

Любая крайне напряженная эмоция стремится к разрядке при помощи какой-нибудь эмоции противоположного свойства. Истерический смех и слезы радости — примеры драматического эффекта, которые дает сама природа.

Любить всех — значит не любить никого.

Люблю говорить ни о чем. Это единственное, о чем я хоть что-то знаю.

Люблю музыку Вагнера — она такая шумная, что можно разговаривать, не рискуя помешать ее слушать другим.

Люблю театр. В театре все намного правдоподобнее, чем в жизни.

Любовь всегда обещает несбыточное и заставляет верить в невозможное.

Любовь вышла из моды, ее убили поэты. Они так много писали о ней, что все перестали им верить.

Любовь замужней женщины — это великая вещь. Женатым мужчинам такое и не снилось.

Любовь к себе человек проносит через всю жизнь.

Любовь питается повторениями, и только повторение превращает простое вожделение в искусство.

Любой судебный процесс — это суд над жизнью, подобно тому, как любой приговор смертелен.

Люди в своем большинстве живо интересуются всем на свете, за исключением того, что действительно стоит знать.

Люди всегда смеются над своими трагедиями — это единственный способ переносить их.

Люди интересуют меня больше, чем их принципы, а интереснее всего — люди без принципов.

Люди искусства имеют пол, но само искусство пола не имеет.

Люди, принадлежащие к хорошему обществу, интересны лишь масками, которые каждый из них носит, а отнюдь не тем, что за этими масками скрыто.

Люди стали столь трудолюбивы, что сделались безмерно глупы.

Люди учат, чтобы скрыть свое невежество, так же, как улыбаются, чтобы скрыть свои слезы.

— Маргарет очень похорошела. В последний раз, что я ее видела, — двадцать лет назад, — это был уродец в пеленках.

Маска говорит нам больше, чем лицо.

Между Англией и Америкой удивительно много общего — фактически все, кроме языка.

Между капризом и „вечной любовью“ разница только та, что каприз длится несколько дольше.

Меня любили страстно, безумно. И очень жаль. Это невероятно мешало мне в жизни. Я бы не прочь иметь иногда немножко свободного времени.

Мередит — это Браунинг в прозе, да и Браунинг — тоже.

Милое дитя! Она так любит фотографии, особенно виды Швейцарии. На редкость целомудренный вкус.

Милосердие порождает множество грехов.

Мир всегда смеялся над своими трагедиями, ибо только так их и можно переносить. Соответственно, все то, что мир всегда воспринимал всерьез, относится к комедийной стороне жизни.

Мир создают певцы, и создают его для мечтателей.

Мне деньги не нужны — они нужны тем, кто имеет привычку платить долги, а я своим кредиторам никогда не плачу.

Мне иногда кажется, что слепота Гомера на самом деле — художественный миф, созданный во времена истинной критики для того, чтобы напомнить нам не о том лишь, что великий поэт — это всегда провидец, постигающий мир не физическим, а духовным зрением, а еще и о том, что он настоящий певец, чья песня рождается из музыки, когда, вновь и вновь про себя повторяя каждую свою строку, он схватывает тайну ее мелодии и во тьме находит слова, окруженные светом.

Мне кажется, хорошие люди приносят много вреда в жизни… И главный вред в том, что они придают такое огромное значение дурному. Бессмысленно делить людей на хороших и дурных. Люди бывают либо очаровательны, либо скучны. Я предпочитаю очаровательных.

Много ли значит тема для художника столь творческого, каким является критик? Не меньше, но и не больше, чем она значит для романиста или для живописца. Он схож с ними в том, что умеет находить свои мотивы повсюду.

Мода — настолько невыносимая разновидность безобразия, что приходится менять ее каждые полгода.

Модно то, что носишь ты сам, немодно то, что носят другие.

Можно восхищаться чужим языком, даже если не можешь свободно говорить на нем, как можно любить женщину, почти не зная ее.

Можно много сказать в защиту современной журналистики. Предоставляя голос необразованным людям, она знакомит нас с общественным невежеством.

Можно простить человеку, который делает нечто полезное, если только он этим не восторгается. Тому же, кто создает бесполезное, единственным оправданием служит лишь страстная любовь к своему творению.

Можно снести любые невзгоды — они приходят извне, они случайны. Но страдать за собственные ошибки — это самое горькое, что может быть в жизни.

Можно сразу определить, есть ли у мужчины семья или нет. Мне часто приходилось подмечать очень печальное выражение в глазах многих женатых мужчин.

Мои дурные качества просто чудовищны. Когда я ночью вспоминаю о них, я сейчас же опять засыпаю.

Мой долг — это то, чего я не делаю из принципа.

Молитвы всегда должны оставаться безответными. Если бы они исполнялись, это были бы не молитвы, а деловые переговоры.

Молодость Америки — самая старая из ее традиций. Ей насчитывается уже триста лет.

Молодость — это не мода. Молодость — это искусство.

Молодые люди хотели бы не изменять, но не могут; старики хотели бы изменять, но тоже не могут.

Мужчина всегда хочет быть первой любовью женщины. Женщины более чутки в таких вопросах. Им хотелось бы стать последней любовью мужчины.

Мужчина, который упорно не желает жениться, превращается в постоянное публичное искушение.

Мужчина может быть счастлив с женщиной до тех пор пока не полюбит ее.

Мужчина, читающий мораль, обычно лицемер, а женщина, читающая мораль, непременно дурнушка.

Мужчине лучше не оказывать своей жене слишком много внимания на людях, иначе могут подумать, что он колотит ее, когда они остаются вдвоем.

Мужчин можно анализировать и обсуждать, женщин же только обожать.

Мужчины женятся, устав от холостой жизни; женщины выходят замуж из любопытства. И тех и других ждет разочарование.

Мужчины мыслят. Женщинам только мыслится, что они мыслят.

Мужчины познают жизнь слишком рано, женщины — слишком поздно!

Мужчины становятся старше, но не становятся лучше.

Мужчины ужасно скучны, если они образцовые мужья, и невыносимо заносчивы, если не являются таковыми.

Мужчины часто делают предложение просто для практики.

Музыка будет по-немецки, вы не поймете.

Музыка есть тот вид искусства, в котором форма и содержание — одно.

Музыканты — удивительно непонятливый народ. Хотят, чтобы мы были немыми именно тогда, когда нам хочется быть глухими.

Мы живем в эпоху, когда необходимы только бесполезные вещи.

Мы пишем так много, что у нас не остается времени думать.

Мы приписываем нашим ближним те добродетели, из которых можем извлечь выгоду для себя, и воображаем, что делаем это из великодушия.

Мысль, которую нельзя назвать опасной, вообще не заслуживает названия мысли.

На далекие века мы смотрим посредством искусства, а искусство, к счастью, никогда не передает истину.

Надеюсь, вы не притворяетесь безнравственной женщиной, будучи на самом деле женщиной добродетельной? Это было бы непростительным лицемерием.

Надо всегда быть влюбленным. Вот почему никогда не следует жениться.

Найди слова для своей печали, и ты полюбишь ее.

На самом деле женщины любят, когда мужчины скверно одеты. Они всегда немного боятся денди и хотят, чтобы наружность мужчины говорила против него.

Настоящий художник никогда не видит мир таким, каким он есть, иначе это был бы не художник.

Настоящая большая страсть встречается ныне довольно редко. Это привилегия людей, которым больше нечего делать.

Наш единственный долг перед историей — переписать ее заново.

Не будучи богатым, совершенно незачем быть милым человеком. Романы — привилегия богатых, но никоим образом не профессия бедных. Бедняки должны быть практичны и прозаичны. Лучше иметь постоянный годовой доход, чем быть очаровательным юношей.

Не бывает нравственных и безнравственных книг. Все книги делятся на те, что написаны хорошо, и те, что написаны плохо.

Не было творческой эпохи, которая вместе с тем не стала бы и эпохой критики. Ибо не что иное, как критическая способность создает свежие формы.

Неверно делить людей на хороших и плохих; на самом деле они или очаровательны, или скучны.

Не говорите мне о страданиях бедняков. Они неизбежны. Говорите о страданиях гениев, и я буду плакать кровавыми слезами.

Негоже уподобляться Нарциссу, склонившись над фотографией; даже воде нельзя доверять; глаза любящего — вот единственно надежное зеркало.

Не грешник, а глупец — вот наибольшее из наших зол. Нет греха, кроме глупости.

— Не дай бог быть принесенным в жертву!

Не дай совратить себя с пути неправедного! Добродетельный ты будешь невыносимо скучен. Это-то и злит меня в женщинах. Обязательно им подавай хорошего мужчину. Причем, если он хорош с самого начала, они его ни за что не полюбят. Им нужно полюбить его дурным, а бросить — до противности хорошим.

Недовольство — первый шаг к прогрессу как у отдельного человека, так и у народа.

Некоторые осмеливаются утверждать, будто за всю жизнь я не совершил ни единого дурного поступка. Разумеется, они говорят это за моей спиной.

Некрасивость — одна из семи смертных добродетелей.

— Не любовь с первого взгляда, но любовь в конце сезона — это гораздо надежнее.

Ненавижу, когда несерьезно относятся к еде. Это неосновательные люди, и притом пошлые.

Необходимое условие совершенства леность; цель совершенства — юность.

Неразумные спорят с другими людьми, мудрые — с самими собой.

Нескромным поведением легче всего симулировать невинность.

Не следует дарить женщине ничего такого, что бы она не могла надеть вечером.

Нет нетактичных вопросов, есть только нетактичные ответы.

Нет ничего огорчительнее, чем обнаружить добродетель у человека, которого ты никогда бы в этом не заподозрил. Это все равно, что наткнуться на иголку в стогу сена. Это колет. Если у вас есть добродетель, следует предупреждать о ней заранее.

Нет ничего опаснее, чем быть модным. Все модное очень быстро выходит из моды.

Нет ничего ужаснее, чем внезапное осознание того, что всю свою жизнь ты говорил одну только правду.

Нет такого греха, который нельзя было бы не простить,— кроме разве что глупости.

— Нет, я не цинична, просто у меня есть опыт — впрочем, это одно и то же.

— Неужто вы верите всему, что пишут в газетах?
— Верю. Нынче только то и случается, чему невозможно поверить.

Ниагарский водопад — второе разочарование новобрачной.

Ни в коем случае искусство не воспроизводит свой век. Великая ошибка всех историков заключается в том, что они по искусству эпохи судят о самой эпохе.

Нигилист, этот удивительный мученик без веры, есть чисто литературный продукт. Он выдуман Тургеневым и завершен Достоевским.

Ни готика, ни античность совершенно не знают позы. Позу изобрели посредственные портретисты, и первым из людей, кто принялся позировать, стал биржевой маклер, который с тех пор так и позирует не переставая.

Ни за что не женитесь на женщинах с волосами соломенного цвета — они ужасно сентиментальны.

Никакого секрета жизни не существует. Цель жизни, если она есть, в том, чтобы всегда искать соблазнов. Их очень мало. Иногда проходит весь день, а так ни одного и не встретится.

Никогда не путешествую без дневника. Увлекательное чтение необходимо в дороге.

Никогда не следует вставать на чью-либо сторону. Это — начало искренности, за ней следом идет серьезность, и вся человеческая жизнь превращается в сплошную скуку.

Никогда неуважительно не высказывайтесь о высшем свете. Его ругают лишь те, кому не удается попасть туда.

Никто из нас не потерпел бы у других таких ошибок, как наши.

Ни один американский ребенок, сколь бы он ни любил своих родителей, никогда не закроет глаза на их недостатки. Однако эта система воспитания, при всех ее преимуществах, не всегда срабатывает. Во многих случаях дети, без сомнения, имеют дело с неблагодарным, неспособным к подлинному развитию материалом; об этом говорит тот факт, что американская мамаша остается по-прежнему утомительной особой.

Ни один великий художник не видит вещи такими, каковы они в действительности.

Ни одна из ошибок не обходится нам так дешево, как пророчество.

Ничегонеделанье — самое трудное в мире занятие, самое трудное и самое духовное.

Ничто так не льстит нашему самолюбию, как репутация грешника.

Нравственность всегда была последним прибежищем людей, равнодушных к искусству.

Нравственность — это всего лишь поза, которую мы принимаем перед теми, кого не любим.

О романе Чарлза Диккенса „Лавка древностей“:
Нужно иметь каменное сердце, чтобы, читая о смерти маленькой Нелл, не рассмеяться.

Нынешние молодые люди воображают, что деньги — это все. А с годами они в этом убеждаются.

Нынешние романы так похожи на жизнь, что нет возможности поверить в их правдоподобие.